RitmInMe - Моя нетленка - Пробы в прозе

Сон-11-02-15
(что-то про викингов)

Урывочный сон со скачущим фокалом. Собственно, помню два фрагмента сна.

В первом я – свежеумыкнутая девица. Мне холодно и голодно, и я должна прислуживать в большом зале, где пируют соседи, столь удачно заглянувшие в наше селение (папа со всеми своими воинами как раз отбыл с аналогичным визитом, но к другим соседям). А эти вот угадали, а теперь доедают всё скоропортящееся, что упёрли у нас. Я последний раз ела ещё утром. Накормить нас не озаботились, хотя морская прогулка очень способствует хорошему аппетиту. Зато озаботились снять с меня моё платье, а взамен дать какую-то дерюгу до колен, подпоясанную обычной верёвкой. В остальном обошлось моральным ущербом. Впрочем, дело обычное. Никого не убили, пограбили, девкам и бабам подолы позадирали (мне – нет), а которых и с собой забрали (меня – да). Но женщина должна делить постель с мужчиной, и мне ужасно интересно, с кем же разделю её я.

Но это – в будущем (хотя и ближайшем). А сейчас я должна разносить между пирующими еду и питьё, стараясь не особенно принюхиваться к тому, что несу. На кухне за мной присматривает здоровенная рябая бабище с поварёшкой. Она всегда с поварёшкой – что бы не делала. Поварёшка большая, и пользуется она ею очень аккуратно. Вон тот парнишка, что хотел стащить кусок пирога, уже оклёмался, встаёт. А могла бы и до смерти прибить... В общем, на кухне мне поесть не удастся, а в зале за мной присматривает местный ведун. Тоже большой искусник, хотя и обходится без поварёшки. Только соберёшься присесть в каком уголке, а он уже рядом. И не говорит ничего, а понимаешь, что рассиживаться не даст. За то он не даёт и местным мужикам руки распускать. Ущипнуть там за мягкое, или там по этому мягкому слегка шлёпнуть – вот и всё, что им удаётся. А под подолом озоровать – ни-ни. Хотя, к примеру, руки хозяйского сынка частенько путешествуют под подолами случившихся рядом служанок...

Я осмелела и, видимо, зря. Разносила кашу в большой деревянной бадье, стала рядом с ним – а глаза и прилипли к каше, слюну голодную глотаю. Он это заметил, кивнул, встал со своего места, ложку большую, которой кашу в миски накладывают, полную-преполную взял, да и высыпал мне за шиворот. Бадью у меня забрал – а то я бы её выронила. Стою, глазами хлопаю... Каша не очень горячая, но так на спине комком и лежит – верёвка выпасть не даёт. И старик тут как тут.

– Угостили тебя,– говорит, и тащит меня в конец стола. А у самого уже деревянное блюдо в руках. Кивает – сюда, мол, вываливай угощение. Пришлось мне тот балахон с себя аккуратненько через голову снять – чтобы каша на пол не свалилась. Кто рядом сидел, и усом не ведут – вроде, так и надо. Кашу я на блюдо высыпала, а дерюгу снова натянула. Она сразу к спине прилипла – крупинки каши-то остались... А дед свою ложку суёт:

– Ешь,– говорит,– молодая хозяйка зала!

Я его и не слушаю – за кашу принялась. Вроде, много каши было – а кончилась быстро. Рядом кружка взвара стояла – я и её выпила. Но дед рассиживаться не дал – отвёл в какую-то комнатушку. Кровать там стояла, накрытая медвежьими шкурами. Дед льняную простынь дал – накрой, мол, и здесь оставайся. Только он из комнатушки – а хозяйка кухни в неё, и не просто так, а с ведром тёплой воды. И стала своей поварёшкой мне поливать, помыться помогла. Вытерлась я прежней одёжкой, а она её забрала, другую дала. Я укрылась шкурой-одеялом, задремала... Но долго дремать мне не дали. Хозяйский сынок приполз под бочёк, взял в оборот... На том всё и сладилось.

Утром дед пришел, меня из-под одеяла вытащил, а сам под него нос сунул, кивнул одобрительно. Я за одёжку, а он головой мотает:

– Это не ваше, хозяйка зала!

А в дверях уже девчушка какая-то, из местных. И в руках её – красивое вышитое платье. И меховые домашние сапожки. Кланяется...

* * *

Во втором фрагменте я – сильный, властный мужчина в компании своих воинов. Тан Кривого Ручья смотрит на меня, как будто убить на месте хочет. Он бы и попробовал, но место не то – королевский пиршественный зал, и король сидит на своём возвышении в десяти шагах от нас, посматривает. Пока тан чего не ляпнул, я подхожу к нему и дружественно хлопаю по плечу:

– Поздравляю тебя с внуком, сват!

Тан Кривого Ручья – не из тех, кого можно смутить неожиданным словом. С его лица сползает оскал готового к прыжку волка, сменяется дружественной усмешкой. Король кивает на нас кравчему. Тот споро наливает две серебряных чаши, и не пива – южного вина! Король снимает со своих рук пару браслетов и кидает их в чаши. Мы с таном выпиваем вино, одеваем на руки браслеты и двукратно обнимаемся. Король кивает в сторону третьего тана, нашего соседа, озабоченно рассматривающего опустевшие чаши в наших руках:

– Хозяин Приречья прикидывает, во сколько ему станет по-быстрому обновить частокол с воротами...

* * *

Вот и всё, что помню из этого сна.

Интересно восприятие произошедшего девушкой. Никаких поползновений к плачу, никаких страданий (кроме голода-холода). Произошло то, что и должно было произойти в этой ситуации. Она всё равно займёт то место в жизни, которое ей принадлежит по праву.